Ни о чем.

[de-eren]

Стрижи острыми крыльями в полете режут небо,
Промокшая от дождя, тлеющая сигарета гадко горчит.
Я почему-то не становлюсь тем, кем никогда не был,
А вечное синее небо надо мной снова молчит.

Так уж в этом мире заведено: львы получают храбрость,
Железные люди - кровоточащее ноющее сердце.
Я же просто бродяга, и моя жалкая душонка просит одно
Приоткрыть бы в счастье дверцу.
Лишь на мгновение.

Здесь сказкам никогда не будет суждено сбыться:
Гадкие утята вырастают в серых жирных гусей,
Принцессы выходят замуж за прекрасных принцев,
А я с пустыми карманами, в грязной куртке - и снова ничей.

Дождь смоет с усталых плечей всю боль,
А черное горе белизной запорошит снег,
И даже если в душе царит абсолютный по Кальвину ноль...
Переходи на бег, прошу, просто переходи на бег

Беги домой путями, которыми никогда не шел,
Держи по утрам другой рукою зубную щетку,
И ты поймешь: те, у кого все хорошо,
Просто потеряли от рваных душ последние ошметки.

Иногда я чувствую себя погрязшим в страшной лжи,
Мне горящим от стыда языком хочется во всем и всем сознаться,
Кипучий гной вытащить из самый глубины своей черной души,
И больше улыбаться, больше улыбаться.

Вокруг девушки бережно вплетают в волосы измены и денег подсчет,
Им уже никто не скажет, что плохо, что хорошо, ведь родителей давно уже нет.
Их красоте, вечной любви и верности давно начался обратный отсчет,
И когда это подойдет к концу будет поздно просить у Бога ответ.

Я отмеряю широкими шагами длину мокрой мостовой,
Неистово желая кому-нибудь ярко светить, я понимаю,
Что никогда не буду "свой" в этом мире, и надо просто идти.
Куда-нибудь далеко. Где ты опять не со мной. Далеко. Не со мной.

Кидая монетки в фонтан, я желаю, чтобы люди смогли лететь,
И во всем мире светлого счастья и бесконечного мира.
Но стоит ли мне невозможного хотеть?
Прошу, не посмотрите косо, проходите мимо.
Здесь не на что смотреть.